По странам и страницам: в мире говорящих книг. Обзор аудиокниг - Дмитрий Александрович Померанцев
После повести Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда» стало дурным тоном описывать войну как подвиг (не общий подвиг народа, но личный подвиг отдельно взятого бойца) – стало правилом, каноном описывать ее как тяжелую, изнурительную, монотонную работу. Это, на мой взгляд, тоже неверно, тоже перегиб. Герои Богомолова – герои в прямом смысле слова. Их работа – подвиг, а подвиг – работа. Они – профессионалы войны, мастера своего дела. И даже мальчик Иван, попадая в их среду, становится асом разведки, специалистом высочайшего класса. Участие детей в войне – уродливая преступная неправильность, и автор не закрывает на это глаза, не захлебывается восторженным елеем. Впрочем, герой повести – не совсем уже ребенок – душа его искалечена войной, переполнена ненавистью – он уже не мыслит себя вне войны.
По ходу чтения не раз задавался очень непростым вопросом: что будет делать Иван в мирной жизни, если уцелеет в бойне? Сумеет ли заново обрести себя человек, для которого ненависть, жажда мщения стала наркотиком – единственным смыслом бытия?
Ответа на свой вопрос мне получить так и не удалось. Не потому, что автор оставляет финал открытым: нет, он ставит в конце страшную, роковую точку. Владимир Богомолов написал очень честную, правдивую книжку о войне, а правда той войны заключалась в том, что маленькие герои до Победы, как правило, не доживали. В этом, кстати, главное отличие этой книги от «Сына полка» Катаева, параллели с которым при чтении «Ивана» постоянно напрашивались.
И еще обратил внимание на тот факт, что за сдачу Ивана немцам украинский полицай получил премию в 100 марок (момент, на мой взгляд, совершенно напрасно опущенный в фильме Тарковского). Не говоря уже о том, что по навек фиксированному, незыблемому курсу эта сумма эквивалентна 30 сребреникам, в очередной раз поразился, сколь чудовищна и бесчеловечна была та война. Полностью согласен с мнением, что сроков давности для тех преступников нет и быть не может. И если б сейчас, подобно тому 91-летнему бандеровцу, что был осужден в Германии на 5 лет, на скамье подсудимых оказалась сволочь, выдавшая нацистам на расправу 11-летнего ребенка, любой приговор для него был бы непозволительно мягок.
В аудиоверсии повесть Владимира Богомолова «Иван» представлена сразу в нескольких вариантах. Здесь вам и профессиональное исполнение артиста Валерия Голоколенцева, благодаря которому мы, например, могли прочесть другую замечательную книгу о детстве – повесть Веры Пановой «Сережа», ставшую предметом нашего изучения совсем недавно. И любительская начитка Павла Беседина, сделанная без особых изысков и блеска, но зато добросовестно и искренне. И записи студий специальных библиотек для незрячих Санкт-Петербурга и Кемерова. В первом случае текст читает Роман Киселев (повесть входит в сборник «Иван. Зося»), во втором – Наталья Сатбаева (повесть входит в сборник «Повести и рассказы»). В записи студии «Логос» (диктор – Валерия Лебедева) повесть «Иван» открывает собой авторский сборник Богомолова «Сердца моего боль». Для любителей аудиоспектаклей имеется радиопостановка с участием Сергея Клановского и Любомираса Лауцявичуса, правда, она вмещает в себя далеко не все события повести.
Сегодня, в День защиты детей, предлагаю вспомнить наших юных соотечественников, которые сами встали на защиту родины и своими жизнями, своей смертью и своим в конечном счете бессмертием приблизили Победу и подарили нам мирное небо над головой.
Игрушечный роман
Владимир Орлов. Камергерский переулок. – М.: Астрель, АСТ, 2008
С творчеством Владимира Орлова собирался познакомиться давно. С одной стороны, он считался писателем-фантастом, ибо события его книг никак не вписывались в рамки жанра социалистического реализма. С другой, ему определенно был не чужд мейнстрим, то есть так называемая большая или серьезная литература. Его публиковали в толстых журналах, его выпускали в солидных издательствах, его имя упоминалось среди наиболее авторитетных представителей советской литературы, его активно переводили на языки народов мира. Иными словами, если он и фантаст, то не наподобие Жюля Верна, Герберта Уэллса, Александра Беляева, Ивана Ефремова и братьев Стругацких, а ближе к Гоголю, Гофману, Булгакову, Борхесу, Кортасару и Гарсиа Маркесу. Начать решил с относительно свежего романа «Камергерский переулок». Почему именно с него? Понятия не имею. Просто первым подвернулся под руку. И что меня ожидало под обложкой?
Очень трогательно, нежно и… сиюминутно. Такое ощущение, что этот роман устарел еще до того, как в нем была поставлена последняя точка. Текст всеми лапками цепляется за конкретный момент, постоянно демонстрируя строго датированные события и персоны, словно боится затеряться во времени. И еще при чтении здорово мешало ощущение наигранности и надуманности описываемого – оно подчеркнуто нереально. Не знаю, нарочно ли автор добивался такого эффекта, или это вышло помимо его воли. По первому впечатлению Орлов – это такой Булгаков, который выкинул из своего романа Мастера с Пилатом, да и Воланда с Назаретянином вежливо попросил и сосредоточил свои творческие усилия на коте Бегемоте, коему для форсу оставил Маргариту. В итоге все получается красочно, весело, ярко, но, увы, малоубедительно и совершенно необязательно. Орлов здорово пишет: его фразы превращаются в образы до того, как успеваешь их дочитать. Но роман у него получился какой-то… игрушечный.
Несколько лет назад побывал в Москве по приглашению руководства интернет-магазина «Озон» для получения присужденной мне книжной премии Рунета в номинации «Человек слова». Поездку и проживание оплачивала принимающая сторона, так что едва ли не впервые в жизни прокатился в купейном вагоне и провел ночь в шикарном отеле в самом центре столицы. Назывался отель «Камергерский» и почтовый адрес имел соответствующий. Откровенно говоря, никаких следов магического реализма помимо фантастически высоких цен не обнаружил.
Окна моего номера выходили на двор, поэтому всю ночь слушал, как общались между собой
